2 декабря 2014г. в библиотеке ДК Литвинки (м-р Литвинки) состоялась традиционная ежегодная осенняя встреча Фонда Екатерины Бакуниной с читателями библиотеки, посвященная в этом году 100-летию начала Первой мировой войны.
\
Директор Фонда священник Роман Манилов провел вечер русской поэзии под названием «Поэты Серебряного века – участники Первой мировой войны».
Встреча открылась рассказом об истории негативного восприятия этой войны – как войны империалистической – в советской исторической науке и общественном сознании недавнего прошлого, а также представлением уникальной иконы Божией Матери «Августовская Победа», специально написанной в Твери в этот юбилейный год чествования памяти той Великой войны, которую наши предки называли Отечественной.
История образа Царицы Небесной «Августовская Победа» — последней иконы Царской России – неразрывно связана с событиями столетней давности.
В ночь с 31 августа на 1 сентября 1914г. русским войскам, оказавшимся в трудных обстоятельствах дислокации в непосредственной близости от крупных сил противника между городами Августов и Мариамполь (современная территория на стыке границ Польши и Литвы), Матерь Божия явилась воочию в ночном небе на фоне сияющего Креста с Богомладенцем в руках.
Правой рукой она указывала на запад, в сторону неприятеля. Русские войска смогли на следующий день не только выйти из сложной военной обстановки нахождения в незнакомой местности, но и одержать победу над врагом у г.Мариамполь.
Явление Царицы Небесной в ночном небе видело огромное количество русских солдат и офицеров и это необыкновенное событие быстро распространилось по всему фронту и в тылу.
По указу императора Николая II была созвана специальная Синодальная комиссия, подтвердившая подлинность чуда явления Божией Матери.
До революции 1917г. Синодом были подготовлены документы для прославления новой иконы Божией Матери «Августовская Победа», запечатлевшей явление Божией Матери русским войскам, но последующие трагические события 1917г. помешали прославлению этого образа. И только 28 февраля 2008г. указом патриарха Алексия икона «Августовская Победа» была вписана в список чудотворных икон Русской Православной Церкви.
В творчестве большинства русских писателей и поэтов того времени нашли свое отражение грозные и трагические события военной поры, но лишь единицы из них приняли непосредственное участие в войне.
Среди самых активных и деятельных представителей когорты поэтов Серебряного века стоит отметить прежде всего нашего земляка, бежецкого дворянина, выдающегося поэта XX столетия Николая Степановича Гумилева (1886-1921).
Гумилев добровольно (имея освобождение от военной службы) отправился на фронт – «променял веселую свободу на священный долгожданный бой» — и прошел путь от рядового вольноопределяющего – до унтер-офицера с августа 1914г. до февральской революции 1917г. Но и после первой т.н. буржуазной революции Гумилев, уехавший из России в Европу, вплоть до весны 1918г. пытался устроиться во французскую или английскую армию для продолжения военной службы на союзнических фронтах либо в Европе, либо в Месопотамии.
Глядите, как я истомился,
Пустите в Персию меня.
Помимо стихов, посвященных теме войны, Николай Степанович оставил уникальные документально-публицистические записки о своей службе в годы войны, составившие в совокупности достаточно объемную книгу «Записки кавалериста».
За боевую службу в армии Гумилев был дважды награжден орденом св. Георгия Победоносца, как писал сам поэт в одном из своих стихотворений.
Но святой Георгий тронул дважды
Пулею нетронутую грудь.
В творчестве поэта этого периода тема войны заняла особое место. Несмотря на все ужасы войны, Гумилев остался и здесь романтиком и тонким лириком. Война в его стихах изображена в возвышенном поэтическом обрамлении и проникнута духом романтичной героики.
Как собака на цепи тяжелой,
Тявкает за лесом пулемет,
И жужжат шрапнели, словно пчелы,
Собирая ярко-красный мед.
А «ура» вдали — как будто пенье
Трудный день окончивших жнецов.
Скажешь: это — мирное селенье
В самый благостный из вечеров.
И воистину светло и свято
Дело величавое войны.
Серафимы, ясны и крылаты,
За плечами воинов видны.
Тружеников, медленно идущих,
На полях, омоченных в крови,
Подвиг сеющих и славу жнущих,
Ныне, Господи, благослови.
Как у тех, что гнутся над сохою,
Как у тех, что молят и скорбят,
Их сердца горят перед Тобою,
Восковыми свечками горят.
Но тому, о Господи, и силы
И победы царский час даруй,
Кто поверженному скажет: «Милый,
Вот, прими мой братский поцелуй!»
(«Война» 1914г.)
Выдающийся русский поэт того времени Анна Андреевна Ахматова (1889-1966) не принимала участия в той войне, но если сравнить ее стихи на тему войны и стихи супруга Гумилева, то можно представить их творчество той поры как своеобразную переписку в стихах участника боевых действий и его жены, оставшейся дома:
Та страна, что могла быть раем,
Стала логовищем огня,
Мы четвертый день наступаем,
Мы не ели четыре дня.
(Н.Гумилев)
Вестей от него не получишь больше,
Не услышишь ты про него,
В объятой пожарами скорбной Польше
Не найдешь ты могилы его.
(А.Ахматова)
Одним из самых ярких поэтов Серебряного века был конечно же Александр Александрович Блок (1880-1921), безусловное творческое лидерство которого признавало все литературное сообщество первых десятилетий XXв.
Петроградское небо мутилось дождем,
На войну уходил эшелон.
Без конца – взвод за взводом и штык за штыком
Наполнял за вагоном вагон.
В июле 1916г. в возрасте 36 лет Блок, несмотря на то, что был совершенно не военным человеком, оказался мобилизованным на службу в инженерную часть Всероссийского Земского Союза, занимающуюся устройством военных коммуникацией тыловых позиций.
И военною славою заплакал рожок,
Наполняя тревогой сердца.
Громыханье колес и охрипший свисток
Заглушило ура без конца.
По поводу призвания Блока в армию Гумилев говорил Ахматовой: «Забирать таких как Блок на войну это все равно, что жарить соловьев».
Блок семь месяцев работал табельщиком инженерно-строительной дружины в Белоруссии и заведовал одной из рабочих партий. В начале марта 1917г., после февральской революции поэт возвращается в Петроград.
Нет, нам не было грустно, нам не было жаль,
Несмотря на дождливую даль.
Это – ясная, твердая, верная сталь,
И нужна ли ей наша печаль?
Пожалуй, одной из колоритнейших и самобытных фигур послевоенного времени, сумевшей отразить его внутреннюю эстетическо-художественную суть, можно назвать певца городской субкультуры и ее многочисленных поклонников – особенно из числа т.н. золотой молодежи – Александра Вертинского (1889-1957).
Так не плачьте! Не стоит, моя одинокая деточка,
Кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы!
Лучше синюю шейку свою затяните потуже горжеточкой.
И ступайте туда, где никто вас не спросит, кто вы!
Несмотря на то, что он не был поэтом в собственном смысле этого слова, Вертинского, соединившего в своем творчестве поэзию и музыку, без сомнения можно назвать яркой творческой личностью Серебряного века.
О себе Вертинский говорил: «Петь я не умел? Поэт я был довольно скромный, композитор тем более наивный! Даже нет не знал… Вместо лица у меня была маска. Что их (публику) так трогало во мне?»
С началом войны Вертинский стал волонтером – санитаром московского госпиталя Марии Савишны Морозовой, а затем санитаром в санитарном поезде ее имени. Об этом времени и своем нелегком труде на этом поприще Вертинский с присущим ему юмором, самоиронией и безусловным талантом рассказал на страницах своих воспоминаний. По собственному признанию за все время работы санитаром он собственноручно сделал …, впрочем, давайте дадим слово самому А.Вертинскому: «В поезде была книга, в которую записывалась каждая перевязка. Я работал только на тяжелых. Легкие делали сестры. Когда я закончил свою службу на поезде, на моем счету было тридцать тысяч перевязок!»
На санитарном поприще в годы Первой мировой войны пришлось потрудиться еще одному поэту Серебряного века Сергию Есенину (1895-1925), которого без сомнения можно назвать после А.Блока безусловным чудом российской поэзии всего XX века.
В отличии от Вертинского – добровольца по влечению сердца, для Есенина эта служба стала лишь формой и возможностью уклониться от призыва в действующую армию.
При помощи поклонника его таланта полковника Д.Ломана восходящей звезде поэтического олимпа удалось устроиться на льготную службу с апреля 1916г. в Царскосельский военно-санитарный поезд императрицы Александры Федоровны. Поезд собирал раненых от линии фронта, привозил их в Царскосельский госпиталь, отвозил раненных для поправки здоровья в персональные царские лечебницы в Крыму. Поэт проработал на этом поезде до февральской революции 1917г.
В издававшихся в советское время многочисленных сборниках С.Есенина никогда не печатались стихотворения, так или иначе посвященные теме Первой мировой войны.
На краю деревни
Старая избушка.
Там перед иконой
Молится старушка
Молится старушка,
Сына поминает –
Сын в краю далеком
Родину спасает.
(Молитва матери. 1914г.)
«Девушка в светлице вышивает ткани,
На канве в узорах копья и кресты.
Девушка рисует мертвых на поляне,
На груди у мертвых – красные цветы».
(Узоры. 1915г.)
Самым проникновенным, глубоким и даже можно сказать провиденциальным оказалось стихотворение, посвященное царским дочерям, помогавшим своей матери императрице Александре Федоровне в уходе за ранеными в Царскосельском госпитале.
Есенин не раз видел царских дочерей с матерью-царицей и даже выступал с чтением своих стихов на импровизированных концертах для раненых в присутствии Александры Федоровны и великих княжон. В этом стихотворении (как писал А.С.Пушкин в знаменитом Пророке «Отверзлись вещи зеницы…, и Бога глас ко мне воззвал») – Есенину как великому поэту удалось поэтически провидеть возможную трагическую участь семьи последнего русского императора.
В багровом зареве закат шипуч и пенен,
Березки белые горят в своих венцах.
Приветствует мой стих младых царевен
И кротость юную в их ласковых сердцах.
Где тени бледные и горестные муки,
Они тому, кто шел страдать за нас,
Протягивают царственные руки,
Благословляя их к грядущей жизни час.
На ложе белом, в ярком блеске света,
Рыдает тот, чью жизнь хотят вернуть…
И вздрагивают стены лазарета
От жалости, что им сжимает грудь.
Все ближе тянет их рукой неодолимой
Туда, где скорбь кладет печать на лбу.
О, помолись, святая Магдалина,
За их судьбу.
Это стихотворение Есенина чем-то напоминает гениальное поэтическое прозрение М.Лермонтова, совершенно необъяснимое ни для современников, ни для живущих ныне, выраженное им в одном из стихотворений:
Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных, мертвых тел
Начнет бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать,
И станет глад сей бедный край терзать;
И зарево окрасит волны рек:
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь — и поймешь,
Зачем в руке его булатный нож;
И горе для тебя!- твой плач, твой стон
Ему тогда покажется смешон;
И будет все ужасно, мрачно в нем,
Как плащ его с возвышенным челом.
Кто этот «мощный человек?»
(Предсказание)
Подобно С.Есенину и Н.Гумилев, проходивший лечение в Царскосельском госпитале летом 1916г., также составил поэтическое посвящение одной из царских дочерей:
Сегодня день Анастасии,
И мы хотим, чтоб через нас
Любовь и ласка всей России
К Вам благодарно донеслась.
Какая радость нам поздравить
Вас, лучший образ наших снов,
И подпись скромную поставить
Внизу приветственных стихов.
Забыв о том, что накануне
Мы были в яростных боях,
Мы праздник пятого июня
В своих отпразднуем сердцах.
И мы уносим к новой сече
Восторгом полные сердца,
Припоминая наши встречи
Средь царскосельского дворца.
(Прапорщик Н. Гумилев,
Царскосельский лазарет 1916г.)
Валерия Яковлевича Брюсова (1873-1924) по праву называют основоположником новой литературной эпохи. Именно с появлением в 90-х гг. XIXв. стихов В.Соловьева и В.Брюсова собственно и начинается эпоха т.н. Серебряного века.
С началом войны Брюсов, полный патриотических чувств и эмоций, отправляется на фронт в качестве военного корреспондента известной газеты «Русские ведомости». В одном из стихотворений, написанных за несколько дней до войны, Брюсов поднимает давний историографический и мировоззренческий вопрос о месте России в Европе в огне начинающейся мировой катастрофы.
Не надо обманчивых грез,
Не надо красивых утопий;
Но Рок подымает вопрос:
Мы кто в этой старой Европе?
Случайные гости? орда,
Пришедшая с Камы и с Оби,
Что яростью дышит всегда,
Все губит в бессмысленной злобе?
Иль мы — тот великий народ,
Чье имя не будет забыто,
Чья речь и поныне поет
Созвучно с напевом санскрита?
(стихотворение «Странный вопрос» 1914г.)
За подписью уже известного в то время маститого поэта – символиста в «Русских ведомостях» выходит огромное количество репортажей с мест сражений и зарисовок о нелегких буднях войны:
В семье суровых ветеранов
Пью чай. Пальба едва слышна.
Вдали – под снегом спит Цеханов,
И даль в снегу погребена…
(стихотворение «В окопе» 1914г.)
Обращаясь к столичной публике из фронтового далёка, Брюсов в стихотворении 1915г. «Каждый день» призывает всех верных сынов Отечества помнить о тех, кто в окопах защищает страну и покой городов:
Каждый день поминайте молитвой умильной
Тех, кто молится нынче на ратных полях,
Там, где Смерть веселится поживой обильной,
Блуждая с косой в руках…
Поминайте в салонах, в театре, в концерте, —
Кто ныне в снегах и мгле!
В мае 1915г. Брюсов начинает масштабную работу по переводу и редактированию антологии поэзии Армении с древнейших времен и до наших дней, в которой было представлено сорок армянских поэтов. В 1918г. Брюсов издает «Летопись истории судеб армянского народа» с VIв. до н.э. – до начала XXв. В 1923г., за год до смерти, Брюсову армянским правительством было присвоено звание народного поэта Армении.
Александр Михайлович Гликберг (1880-1932), вошедший в русскую литературу под именем и псевдонимом Саша Черный с началом войны был призван рядовым в действующую армию:
За раскрытым пролетом дверей
Проплывают квадраты полей.
Перелески кружатся и веют одеждой зеленой,
И бегут телеграфные нити грядой монотонной…
Мягкий ветер в вагон луговую прохладу принес.
Отчего так сурова холодная песня колес?
(стихотворение «На фронт» 1914г.)
Но судьба была благосклонна к поэту и его зачислили служить по госпитальной части, хотя во время пребывания поэта в Польше и ему пришлось принимать участие в боевых действиях в районе городов Ломжа и Заамброво. Последним местом службы поэта на войне стала должность помощника смотрителя госпиталя в Пскове.
Служба в военных госпиталях во время войны наложила свой отпечаток и на творчество поэта того времени. Из под его пера выходят стихи, посвященные теме военной медицины – «В операционной», «Сестра», «На поправке» и др.
Усталый хирург
Подходит к окну, жадно дымит папироской,
Вспоминает родной Петербург
И хмуро трясет на лоб набежавшей прической:
Каторжный труд!
Как дрова, их сегодня несут,
Несут и несут без конца…
(«В операционной»)
Поэт Арсений Иванович Несмелов (1889-1945). Настоящая фамилия Митропольский. Фамилия Несмелов была взята Арсением Ивановичем в качестве литературного псевдонима в память о погибшем фронтовом друге в годы гражданской войны.
В августе 1814г. Несмелов – выпускник Нижегородского Аракчеевского кадетского корпуса был мобилизован в действующую армию рядовым солдатом. Воевал на австрийском фронте, был ранен, лечился в госпитале. В апреле 1917г. в чине подпоручика был демобилизован. Принял активное участие в сопротивлении большевистскому перевороту, в частности, был участником восстания юнкеров в Москве в ноябре 1917г.
После окончательного захвата власти большевиками уезжает на Урал и поступает добровольцем в армию Колчака. Был участником знаменитого трагического Сибирского ледяного похода зимой 1920г., когда части народного ополчения, восставшие против власти Советов, под командованием легендарного Каппеля прошли с боями и невероятными лишениями путь в две тысячи километров от Барнаула и Ново-Николаевска до Читы.
До 1924г. Несмелов жил во Владивостоке, занимаясь журналистикой и литературной деятельностью, а после вступления частей Красной армии в город уезжает в Харбин, где сотрудничает с Японской военной миссией.
В 1945г. Советская армия занимает Харбин и Несмелова, как бывшего белогвардейца и сотрудника японской военной миссии арестовывают и вывозят на территорию СССР, где в одной из пересыльных тюрем при невыясненных обстоятельствах поэт погибает.
В творчестве Несмелова, в отличии от многих других собратьев по перу, главное место занимает духовное значение героического подвига русского солдата-воина, положившего «душу свою за други своя» и историческая связь этой войны с войнами всех прошлых эпох за Веру, Царя и Отечество.
Особенно следует отметить два проникновенных стихотворения, вышедших из-под пера поэта-воина: это «Солдатская песня» и «Суворовское знамя».
Дон Аминадо (1888-1957) – Аминад Пейсахович Шполянский по образованию был юристом и работал перед войной в Москве адвокатом. Подобно поэту Ф.И.Тютчеву его литературная деятельность не составляла главную часть его жизни и основной источник заработка. Огромный писательский талант и редкий дар слова ему, как будто, свалился с неба. М.Цветаева как-то сказала, что писатель это «воловий труд и вдохновение». Про Дон Аминадо можно было сказать, что для него литературное дело было сплошным вдохновением.
Будучи постоянным сотрудником известного журнала «Сатирикон», Дон Аминадо считался непревзойденным мастером афоризмов:
«Бросить в женщину камень можно только в том случае, когда этот камень драгоценный»,
«Невозможно хлопнуть дверью, если тебя выбросили в окно»,
«Никто никому так не обязан, как обезьяны Чарльзу Дарвину»,
«Оскорбить действием может всякий, оскорбить в трех действиях – только драматург»,
«Будьте милосердны не только к домашним животным, но и к домашним вообще», «Волосы – как друзья: седеют и редеют»,
«Выходя из себя, не забудьте вернуться».
Не приняв Октябрьскую революцию Дон Аминадо уезжает из большевистской России сначала в Киев, а в 1920г. эмигрирует в Париж.
Благодаря обширному литературному таланту поэту удается найти работу в многочисленных издательствах того времени и не только в русскоязычных, предназначенных для эмигрантов из России, но и во французских. Дон Аминадо сотрудничал со многими издательствами в том числе и с такими, которые называли в СССР махровой контрреволюцией. По этой причине имя поэта, переводчика, мемуариста и журналиста-сатирика в советской России было предано полному забвению.
С началом Первой мировой войны Дон Аминадо был призван в армию рядовым солдатом. После ранения в 1915г. возвращается в Москву, и публикует книгу стихов «Песни войны».
Основной лейтмотив этой книги – призыв к святому подвигу защиты родной земли, но призыв не в пафосе, лозунгах, а в тихой лирической грустной и подчас трагичной необходимости идти и умереть за Край родной.
Солдатик! Товарищ! Ты видишь? Смотри
На узкую солнца полоску!
За эти деревни! За трепет зари!
За эту немую березку!
Медвяные запахи спеющей ржи
Ты вспомнишь, но чувствуя порох!
С мечтой о далеких просторах!
———————————————
Грохочут в ночи и летят поезда –
И рельсы охвачены дрожью,
И в небе далекая светит звезда
Над ветром взволнованной рожью!
(стихотворение «Туда!» 1914г.)
Дон Аминадо в стихотворении «Германии» поднимает мучавший его вопрос – что стало с этой страной, почему Германия стала исчадием ада для всей Европы?
Об этом тогда задумывались многие русские интеллигенты. Влк. Кн. Константин Константинович Романов – известный поэт, публиковавшийся под инициалами К.Р. в своем дневнике так выразил это настроение умов:
«Непонятное творится с нацией, давшей миру Гете, Шиллера, Канта, Вагнера; куда девался ее идеализм, что стало с ее нравственностью» (запись от 28 августа 1914г.).
Если писатели, философы, журналисты и общественные деятели пытались ответить на этот вопрос в многочисленных и объемных рассуждениях, то Дон Аминаду удалось это сделать в поэтических строчках:
Сквозь лак асфальтовой культуры
Прорвался дремлющий дикарь.
Что фрак взамен звериной шкуры?
В нем – зверь неистовый, как встарь!
Можно сказать, что этим стихотворением Дон Аминадо отчасти ответил своей современнице и сотоварищу по перу Марине Цветаевой, для которой Германия всегда была поэтической родиной, страной возлюбленной мечты и чем-то вроде небесного Иерусалима ее души.
В начале войны Цветаева написала стихотворение «Германии»:
Ты миру отдана на травлю,
И счета нет твоим врагам,
Ну, как же я тебя оставлю?
Ну, как же я тебя предам?
И где возьму благоразумье:
«За око-око, кровь-за кровь»,
Германия-мое безумье!
Германия-моя любовь!
Осип Эмильевич Мандельштам (1891-1938) – выдающийся российский поэт, переводчик, литературный критик. Человек удивительного гражданского мужества, смелости и трагической судьбы. Поэт не был участников Первой мировой войны, но по слову русской поговорки о том, что «Бог и намерение целует» мы можем и Мандельштама причислить к кагорте поэтов серебряного века – участников той войны.
В декабре 1914г. Осип Эмильевич пытался поступить на службу в действующую армию в военный госпиталь под Варшавой в качестве санитара – на большее по состоянию здоровья он рассчитывать и не мог – но получил отказ и вынужден был вернуться в Петроград.
В его творчестве той поры тема войны заняла особое место. Мандельштаму удалось увидеть в войне и глубокое историософское понимание Европейского глобального конфликта («Европа», «Реймс и Кельн») и душу простого русского солдата – великодержавного столпа империи, и отстраненную полу-печаль, полу-романтику войны («Немецкая каска»).
Несмотря на то, что поэт не принимал участие в боевых действиях его стихи очень похожи и по духу, и даже по стилю со стихами того периода фронтовика Гумилева.
В «Записках кавалериста» Николай Гумилев в одном из повествований так описывал русского богатыря-мужика, простого солдата-защитника Отечества: «Я все время внимательно смотрел на рассказчика. Он был высокий, стройный и сильный, с нежными и правильными чертами лица, с твердым взглядом и закрученными русыми усами. Говорил спокойно, без рисовки, пушкински ясным языком, с солдатской вежливостью отвечая на вопросы: «Так точно, никак нет». И я думал, как бы было дико видеть этого человека за плугом или у рычага заводской машины. Есть люди, рожденные только для войны, и в России таких людей не меньше, чем где бы то ни было. И если им нечего делать «в гражданстве северной державы», то они не заменимы «в ее воинственной судьбе». То же самое чувство и внутренний смысл по отношению к пониманию души русского воина выразил и Осип Мандельштам в одной из своих стихотворений:
В белом раю лежит богатырь:
Пахарь войны, пожилой мужик.
В серых глазах мировая ширь:
Великорусский державный лик,
Только святые умеют так
В благоуханном гробу лежать:
Выпростав руки, блаженства в знак,
Славу свою и покой вкушать.
Разве Россия не белый рай
И не веселые наши сны?
Радуйся, ратник, не умирай:
Внуки и правнуки спасены!
(В белом раю 1914г.)
Поэты Серебряного века – участники той войны по-разному чувствовали нерв эпохи, различно воспринимали и оценивали события той войны и саму войну, ставшей настоящей трагедией и для народа и для самой страны. Но все они желали своей стране лучшей доли в трагедии той мировой войны и все они могли бы сказать о себе так, как сказали о себе С.Гумилев и А.Ахматова:
Сердце будет пламенем палимо
Вплоть до дня, когда взойдут, ясны,
Стены нового Иерусалима
На полях моей родной страны.
(Н.Гумилев «Память» 1921г.)
Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар —
Так молюсь за Твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.
(А.Ахматова «Молитва» 1915г.)
Директор Фонда
священник Роман Манилов
