Участница ВОВ. г. Тверь
На войне очень страшно и тяжело!
22 июня 1941 г. в семь часов утра мне принесли повестку, чтоб я 23-го, к 9 часам, явилась в Моршанский горвоенкомат, имея при себе кружку и ложку, где меня взяли на фронт в качестве медсестры.
Днем нас повезли в г. Тамбов, где формировался наш хирургический полевой подвижной госпиталь. Разместили нас в воинской казарме. Спали на голом полу, под голову ничего нет, (одетые) и укрыться тоже. Под утро всем было холодно.
Днем мы занимались учебой: перевязывали друг друга, ползли по-пластунски и т.д.
15 июля 1941 г. Нас всех обмундировали, выдали пилотки, гимнастерки, мужские нижние рубашки, кальсоны, брюки-голифе, ремень, портянки, ботинки 41-го размера. Все написали свой домашний адрес и положили в медальоне в левый карман гимнастерки. Еще дали сумку через плечо с перевязочным материалом и предметами для оказания скорой медпомощи.
Затем приняли воинскую присягу (каждый индивидуально) и повезли нас в товарном эшелоне на Западный фронт – Московское направление.
Враг рвался к Москве, и на своем пути уничтожал всех и все.
Первая остановка нашего поезда была станция Сухиничи. Слышим команду «воздух», все выбежали из вагонов кто куда, подальше от станции. Налетели фашистские самолеты, и на бреющем полете стреляли по крышам наших вагонов.
Через некоторое время мы поехали дальше. Следующая была очень большая узловая станция «Западная», на которой скопилось очень много воинских эшелонов с живой силой и техникой.
Все время летали самолеты, а потом стали бомбить в два захода. Страшно было смотреть: бомбы свистят, вагоны горят, снаряды рвутся. В какую сторону бежать? – везде смерть. К вечеру мы поехали дальше. Привезли нас на станцию Вязьма, подогнали к нашим вагонам полуторки, по команде «разгрузка» всех погрузили и повезли в небольшой лес с перелеском.
Мы еще не успели все снять с машин, и видим – идут раненные: кого ведут, кого несут, все потные, окровавленные. Быстро стали всех перевязывать и отправлять на ст. Вязьма. Работали дотемна.
Потом повесили белый флаг с красным крестом, а на рассвете нас так бомбили, что мы не знали, куда спрятаться. С этого дня началась наша настоящая боевая жизнь. Нас постоянно обстреливали, бомбили. Я очень боялась ночных бомбежек. Это такая психическая атака, что нижняя челюсть доставала до колен.
Приходилось и голодными быть: то разбомбили, то не подвезли, а то и вообще продуктов не было.
Два с половиной года спали не раздеваясь и не разуваясь.
Летом, осенью, особенно во время дождя, вылезаешь из окопа грязная, ни помыться, ни обмыться: то наступаем, то отступаем.
Госпиталь наш, в основном, размещался в лесах, под открытым небом, а зимой – в брезентовых палатках. Изредка в школах какого-нибудь населенного пункта.
